«А почему ты не убежала? Надо было прыгать в окно!»
Беременность в итоге изнасилования — одна из обстоятельств, по которой аборт в Рф разрешено проводить даже на поздних сроках. В то же время в почти всех штатах США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) планомерно воспрещают аборты даже жертвам изнасилования. Пролайферское движение, для которого плод — уже жив человек, настаивает, что «ребенок не повинет» и убивать находящееся в утробе существо в любом случае недозволено.
Фото: Lenta.ruLenta.ru
Такого же представления держится Российская правоверная церковь — в 2021 году председатель отдела наружных церковных связей Столичного патриархата митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) заявил, что, даже если женщина забеременела в итоге изнасилования, это не причина для того, чтоб созодать аборт, а родившийся от насильника ребенок типо принес счастье почти всем его подопечным. Может ли ребенок, рожденный в итоге насилия, по сути принести счастье, к чему приводит давление родных и как пережитое сексапильное насилие влияет на даму? Чтоб выяснить это, «Лента.ру» побеседовала с россиянкой, которая поддалась уговорам и сохранила малыша, также с кризисным и перинатальным психологами.
Видео денька
Имена героев изменены.
Екатерина, сколько для вас было лет, когда вас изнасиловали? Как это вышло?
Мне было 18 лет, я работала супервайзером. В моем руководстве было несколько промоутеров, и мой насильник был одним из промоутеров. Я приехала к нему, чтоб выдать заработную плату. Не помню, по каким причинам он сам за ней не приехал, но это и непринципиально. Тем наиболее мы нередко ездили к нашим ребятам домой. Бывало, собирались на квартирах для обсуждения каких-либо вопросцев. Для нас это было в порядке вещей. Я поехала к нему совершенно без задней мысли.
Lenta.ru
Приехала, мы побеседовали о работе, и когда я уже стала собираться домой, он закрыл собой дверь и произнес: «Никуда ты не пойдешь, мы еще не окончили». Я говорю, дескать, дверь открой, я все для тебя произнесла. А он — нет, я тебя не выпущу. Запер дверь, набросился и все.
Он был трезвый?
Трезвый. И весьма большой. Мне было с ним не совладать. Я была хрупкая женщина — весила 50 кг при росте 170 см. Я даже не могла сопротивляться. Сначала пробовала, но толку никакого не было. Плюс у меня не было способности выйти, совершенно никакой. И вырывалась, и на помощь звала… Длилось это все порядка 4 часов. Я оттуда вышла еле жива. Заявление в полицию не написала.
Почему решили не обращаться?
Во-1-х, было постыдно. Во-2-х, было жутко, вдруг не так усвоют. У нас же как обычно? Сама повинна. Раз такое вышло, означает, сама приехала и сама отдала повод.
Ранее он проявлял какие-то знаки внимания?
Нет.
Ничего совершенно не сулило?
Полностью.
И он создавал воспоминание адекватного человека, раз вы к нему поехали?
Совсем приличный юный человек, обучался в военно-морской академии. И с иными дамами в коллективе он вел себя как сдержанный воспитанный мальчишка. Никто даже и помыслить не мог, что таковая ситуация совершенно может произойти. У него отменная семья: папа военный, мать доктор. А отпрыск оказался монстром.
Если он из неплохой семьи, может, пробовал позже искупить вину?
Нет, просто запамятовал. Мы позже даже не гласили.
Как узнали о беременности?
Фактически сходу же. Практически недельки через три должны были начаться месячные, но этого не вышло. Я сходу все сообразила. Сделала тест и удостоверилась.
Мне сходу захотелось пойти и оборвать беременность, поэтому что она не была нужна мне на тот момент. К тому же приобретенная таковым образом.
Но моя мать-тиранша додумалась, что я беременна. У нас постоянно месячные наступали плюс-минус сразу. Мать увидела, что у меня задержка, и гласит: «А ты, наверняка, беременная». И я призналась. Она спросила, что я буду созодать. Я ответила: желаю создать аборт.
Мать под ужасом смертной экзекуции настояла, что ребенок остается. Если ослушаюсь, пригрозила выписать из квартиры и лишить совершенно всего. Гласила: «Не смей ничего созодать с сиим ребенком, а то останешься на улице». Малыша она собиралась воспитывать (Ни одно животное не затрачивает так много сил на воспитание детёныша, сколько на это необходимо человеку для воспитания ребёнка) сама. Она гласила: «Бог мне дает 2-ой шанс поправить ошибки, которые я сделала с тобой». Столько лет прошло, а эту фразу я на всю жизнь запомнила. Ошибки со мной! С моим воспитанием!
А вы произнесли мамы, что это в итоге изнасилования?
Естественно. Она произнесла, что ребенок пришел для искупления ошибок. Душа его совсем невинна, ее убивать недозволено. Ребенок ни в чем не повинет, ребенку нужно быть.
А то, как она приняла факт изнасилования… У меня есть знакомая, которую тоже изнасиловали. Лишь ей подфартило — она не забеременела. Итак вот, ее мать сходу же повела ее по докторам и психологам, была рядом, поддерживала повсевременно. И они этот период пережили вкупе. А я, на самом деле, осталась одна.
Lenta.ru
Когда я мамы поведала, она даже никак не пригладила, не приголубила. Лишь произнесла: «Сама повинна. А для чего ты поехала? А почему ты не удрала? Было надо прыгать в окно!» Ага, в окно. С шестого этажа!
Но ей это было непринципиально. Она это лицезрела так: поехала к мужчине, он напал, я недостаточно звучно орала, чтоб соседи пришли на помощь, — ну и сама повинна. Плохо орала, раз никто не выручил.
А создать аборт было совершенно недозволено?
Мать могла неадекватно отреагировать. Она меня с ранешнего юношества лупила, и на данный момент может замахнуться. Хотя мне, на минуточку, уже 33 года. А ранее лупила беспощадно. И я даже для себя боюсь представить, что бы со мной было.
А отец?
Не было отца. Он поначалу ушел от нее, а позже ******* [покончил с собой]. Мне тогда было всего три года. На отца очень давила и моя мама, и его. Они его раздирали по кускам, и он, мне кажется, просто не выдержал.
Когда были беременной, она все равно могла стукнуть?
Она не контролировала себя. Ее злость постоянно изливалась на меня, что бы ни вышло. Либо я что-то сделала не так, либо в транспорте ей на ногу наступили, либо у нее на работе что-то не клеится. Она постоянно приходила и вымещала злость на мне.
Пока я была беременная, она могла и стукнуть, и накричать. А сама беременность, не много того что была нежеланной, она проходила в весьма нервной обстановке. Я задумывалась, ребенок родится с отягощениями.
Всю беременность я его не желала. Я преднамеренно не соблюдала советы доктора. Наиболее того, я даже прыгала со шкафа и бегала по лестницам — в надежде, что, быть может, оно самопроизвольно как-то выскочит уже… Не выскочило.
По данным английских исследователей, пережитое сексапильное насилие нередко становится предпосылкой, по которой дамы пьют и употребляют наркотики во время беременности, зная, что это может навредить плоду.
Я постоянно весьма осторожно отношусь к алкоголю и наркотикам. Боюсь, что могу упасть в эту пропасть и больше оттуда не вылезти.
Беременность и без того была весьма тяжеленной от первого и до крайнего денька. Я трижды лежала на сохранении из-за опасности выкидыша. Вообщем, если б это не создавало риск и для моего здоровья, наверняка, я бы даже не обращалась за мед помощью. Я находилась в состоянии полного бессилия, меня тошнило повсевременно. Я не могла ездить в транспорте, я не могла ничего есть. Похудела прямо до того, что мне ставили анорексию во время беременности.
А роды как проходили?
Это были 1-ые роды, было весьма тяжело. Меня катали из 1-го роддома в иной. В первом произнесли: «У тебя три денька, чтоб родить, и мы закрываемся на проветривание». Не родила. Перевезли в иной роддом. Там уже начались схватки. Я говорю медсестре: «Я, по-моему, рожаю». Она гласит: «Ничего, у нас здесь все рождают, потерпишь». Была одичавшая, нестерпимая боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение). Я не была готова к тому, как это будет все происходить…
Со мной ведь никто не говорил. Мне никто не гласил, что поначалу будет так больно и что это нужно пережить. Если б моя мама со мной побеседовала как с дочерью и подготовила к тому, как будет это происходить, мне бы было не так жутко.
Я орала с первой минутки, просила поставить мне эпидуральную анестезию, создать хоть чего-нибудть. Мне на это ответили, что эпидуральная анестезия стоит семь тыщ. И произнесли: «Звони мамы, если мама заплатит, то мы для тебя поставим, нет — вытерпи».
А он к тому же родился большенный — четыре килограмма, 65 см. Беря во внимание, сколько я тогда весила, у меня было несколько разрывов, меня зашивали. Опосля родов начали гноиться эти разрывы. 1-ые три месяца жизни этого малыша я в гинекологии провела, в ЖК повсевременно вылечивала все это дело. Тяжело. Я совершенно задумывалась, что никогда в жизни больше деток не захочу.
Какая у вас была 1-ая идея, когда для вас проявили малыша?
А я на него даже не смотрела. Хотя мне гласили: «Ой, да посмотрите, какой расчудесный мальчишка». Я не стала глядеть. Было так мощное чувство, что это не мое и что происходит это не со мной.
Я тогда не чувствовала себя мамой и всю беременность жила с чувством, что это чужое. Это мамино, это не мое, и мне оно не нужно.
Lenta.ru
Когда родила, я помню, мне так постыдно было, что вышел мальчишка. Страшилась даже позвонить маме и сказать о этом. Во время беременности не видно было пол малыша, и мы не знали, кто будет, но она уверена была, что девченка. И я так страшилась ее гнева… Позвонила ей спустя несколько часов и дрожащим голосом говорю: «Мальчишка». А она отрадно: «Ну и отлично! Здоровый? По 10 пальчиков?» А я не знала даже. Я на него не смотрела.
На родах мама не присутствовала?
Нет, она пришла лишь забрать нас с ребенком. Помню эту сцену: ей выносят малыша, спрашивают: «Кто отец?» Она гласит: «Я отец». Забрала его, сходу отдала имя, не обсуждая со мной, — Андрей. А дома заявила мне: «Сейчас ты сидишь с ребенком, а я обеспечиваю семью». И это при том, что у меня не было молока от слова совершенно. Ни в роддоме оно не возникло, ни в предстоящем. Полностью никак. Я говорю: «Я не могу посиживать с ребенком. Мне к нему не то что подступать не охото — мне его охото уничтожить». Я правда созидать его не могла. И до сего времени не могу. Она: «Нет, я все произнесла». Спорить никчемно.
Приходила с работы и гласила: «Ну что, сыночек? Мать пришла».
Может, я бы и полюбила этого малыша, если б мама посодействовала мне принять то, что вышло. А она никогда со мной не дискуссировала это. Она отстранялась от данной темы. Зато с ребенком она сходу начала эту песню: «Я — мать, я малыша буду воспитывать (Ни одно животное не затрачивает так много сил на воспитание детёныша, сколько на это необходимо человеку для воспитания ребёнка). Я, я, я».
Однажды она ушла в аптеку. Я покормила малыша, оставила его в кровати и уехала. И с того времени мы вкупе не живем. Ребенок остался с ней.
Его отец так и не объявился?
Нет. Он в курсе, что у него отпрыск родился, но реакции не было.
Полный игнор?
Полный. С момента изнасилования я его не лицезрела.
Мать не спрашивала про отца малыша?
Спрашивала. Добивалась, чтоб я написала ему, позвонила. Я пробовала до нее донести, что он не желает с нами говорить. Гласила: «Если для тебя нужно — иди в полицию, устанавливай отцовство, но без меня».
Я на тот момент была еще так глупенькая, малая. Мне чудилось, нужно маме сказать. Сейчас понимаю, что, наверняка, ничего бы и не случилось, если б я все это смогла создать по-тихому. А быть может, она бы избила меня до реанимации. Просто. Поэтому что голову она мне уже пару раз пробивала. Не понимаю, что было бы. Но буквально понимаю, что с сиим ребенком я бы не осталась.
Как длительно вы в себя приходили?
Через три года я опять родила. Но все эти три года мне было весьма постыдно, мне всегда хотелось возвратиться. Мне чудилось, что я должна там быть. Ведь у меня с юношества весьма развит материнский инстинкт. Даже на профориентации в школе мне пророчили, что я пойду работать няней либо воспитательницей. Я просто нахожу контакт с детками, весьма их люблю. И меня глодало: как там ребенок один? Нужно возвратиться, нужно посодействовать маме, нужно то, нужно это… Я всегда жила с сиим чувством вины. На самом деле, я постоянно как как будто была повинна перед мамой — в том, что родилась, что попортила ей жизнь, что не стала некий таковой, какой обязана была. А здесь к тому же малыша ей подкинула.
Скоро она начала сетовать, что всегда посиживает с сиим ребенком, а он в свои два-три года закатывает ей истерики. Гласила, как ей тяжело, орала, что не может с ним совладать. Угражала даже сдать его в детский дом.
Lenta.ru
Весьма тяжело мне дались эти три года. Я старалась отвлечься, но всегда, когда смотрела на малеханьких деток, задумывалась: «А ведь у меня таковой же вырастает. Да, он не со мной, но он же вырастает. Он таковой же хорошенький, 1-ые шаги делает». Это меня поедом съедало.
В итоге я вышла замуж. Свадьба была в 2010 году, а в 2011-м я уже родила малыша. Прямо сходу же, с лету. Супруг не осознавал, куда я так спешу. А мне просто нужен был этот ребенок. Мне было надо дать свое материнское тепло.
Когда ребенку исполнилось полгода, мы развелись.
Поспешили с замужеством? Мужик был не тот?
Мужик был не тот, это буквально. Мне чудилось, я смогу его поправить. Когда родился ребенок, я веровала, что он образумится, закончит пить, и мы будем счастливы… Нет. Его нереально было поправить. До меня его 30 лет никто не мог поправить. Он таковой, какой есть.
Никогда ничего не бывает замечательно с таковыми людьми. Нужно разворачиваться и уходить.
Когда ребенку было четыре месяца, я села, обернулась вокруг себя и помыслила: подрастет ребенок и что он будет созидать? Пьющего папу? Такую же пьющую бабушку за стеной? Как все повсевременно орут и бранятся? Решила: нет, я так не желаю. Забрала малыша и ушла.
Они до сего времени пьют — и он, и его мама. Малыша они крайний раз лицезрели, когда я уходила с вещами. Ему тогда было полгода. В этом году ему 11 лет исполняется.
А со вторым супругом как познакомились?
В вебе. На веб-сайте объявлений.
Мне кажется, там лишь извращенцы пишут…
Вот вы представляете, а я тогда уезжала на дачу и кинула туда объявление со собственной фото и написала: «Юная мама с небольшим ребенком отыскивает российского папу, лучше с руками, с работой, с головой, который не ужаснется и будет готов приехать на встречу за 70 км от городка».
Естественно, я никогда не задумывалась, что на веб-сайте объявлений можно отыскать супруга. Это было полностью спонтанное решение. Где еще мне было находить мужчины? На веб-сайтах знакомств? Так там одни ущербные. Куда-то ходить? У меня небольшой ребенок на руках. А по объявлению вот нашелся.
Поначалу мы переписывались месяц. Через месяц он произнес: «Я больше не могу, я пищу». Я говорю, дескать, есть нечего, у меня небольшой ребенок. Попросил написать перечень, что приобрести. На 1-ое свидание он приехал ко мне на дачу с 4-мя пакетами из гипермаркета. Приехал, познакомились, три денька он с нами пожил. А я на тот момент еще была в официальном браке. Уехал, а позже звонит и гласит: «Все, я себе все решил, я возвращаюсь и живу вкупе с вами. Меня все устраивает». Это был июнь.
Он так желал семью?
Не понимаю, почему его так переклинило. Я у него спрашивала, почему возвратился? Что так завлекло в данной худющей тетке, да к тому же с ребенком? Я весила тогда 47 кг, недоедала.
Мы уже больше 10 лет женаты. И 10 лет он гласит, что не понимает, почему возвратился. Он весьма был привязан к собственной бабушке — она его, на самом деле, воспитала. Гласит, я вылитая его бабушка.
Уже в конце июля я выяснила, что опять беременна. Я произнесла ему, что, наверняка, мы очень торопимся. Он замахал руками: «Нет же, пусть будет ребенок, ребенок — это весьма отлично». Так у меня родился очередной мальчишка.
Мой 1-ый ребенок его практически сходу начал отцом именовать.
Прошло уже столько лет, и у меня жизнь сложилась совсем не так, как я для себя представляла. По специальности я преподаватель исходных классов. У меня трое деток — в сегодняшнем браке родился позже еще мальчишка. Ему на данный момент семь лет, среднему девять, старшему 10. И я всегда за их воюю. То квартиру получаю как многодетная, то восстанавливаю прописку. Мама же меня все-же выписала, когда я ушла.
Пока квартиру получала, пока деток в садик устраивала… Я к ним по-другому отношусь совсем, не как к Андрею. Когда он приезжает с матерью, я их не воспринимаю.
Lenta.ru
Я на него смотрю, и он меня бесит. Он меня просто раздражает до таковой степени, что не передать. Он весьма похож на отца.
Когда ему было 5 лет, мамы было надо куда-то уехать, попросила посидеть. Я не смогла. Я, как условились, приехала за ним присмотреть, но ни сердечности, ни сентиментальности, ни какого-то желания подойти к ребенку — просто поэтому что он ребенок, — у меня нет по отношению к нему.
Моим детям мама воспрещает именовать ее бабушкой, поэтому что внуков у нее вроде бы нет. При всем этом она может дозволить для себя сказать им, что Андрей — их брат. Детки этого не соображают, поэтому что им я ничего не гласила.
Мол, вы ей не дочь и это не ее внуки?
Ага. Она никогда мне не помогала с детками. А ведь они погодки, мне было тяжело. В особенности со средним. Она не воспринимала совсем никакого роли в нашей жизни. При всем этом она на данный момент часто мне звонит и сетует на того малыша. Просит, чтоб я как-то на него повлияла. То он в чужую машинку залезет и обворует, то из гипермаркета натащит сладостей, то на нее замахнется и произнесет: «Пошла вон из моей квартиры». Он 2008 года рождения, ему на данный момент 13 лет.
И как, выходит у нее поправить ошибки, не спрашивали?
Спрашивала. Она гласит: «Да, я его воспитываю по-другому». На него не рявкнуть, как на меня. Он — юноша. Со своими чертами, со своим нравом. Она не может его стукнуть, он ведь ей может и вломить в ответ. Один раз такое уже было: она попробовала ему что-то сказать, а он ей начал руку выворачивать и чуток не сломал.
А со мной она как и раньше так разговаривает. Мы с ней повстречались в январе, и она на меня замахнулась, увидев татуировку на руке. «Ну все, — говорю, — я поехала домой». Она весьма тяжкий человек. Мы с ней фактически не общаемся.
Мою мама никто не осознает. Как совершенно так можно относиться к собственному ребенку и своим внукам? Я стараюсь абстрагироваться, но это весьма тяжело. Столько лет она во мне пестовала чувство вины! Эти годы не вычеркнешь.
Я на данный момент работаю с психоаналитиком, прорабатываю все эти моменты, чтоб обрубить пуповину навечно. Поэтому что до сего времени, если она позвонит, невзирая на то что она сделала мне, я буду посиживать, слушать, соболезновать. А не нужно этого созодать. Нужно отпустить ее с миром из собственной жизни вкупе с сиим ребенком и все. Но одна я не могу.
Вы до сего времени продолжаете ощущать вину? Навряд ли это то, что обязана ощущать дама опосля изнасилования.
Мать продолжает навязывать мне чувство вины. Она даже выслала Андрея в воскресную школу, чтоб он типо замаливал грехи родителей. Мои другими словами. А у меня, по ее словам, ничего не получится в жизни, пока я не искуплю свою вину перед ребенком. «Ты био мама, ты обязана быть рядом, обязана его поддерживать…» Нет, не обязана. Я так не думаю.
Lenta.ru
Однажды мы весьма очень с матерью поругались, и я напомнила ей, кто так желал этого малыша. Я не желала. А те детки, которых я желала и которых я люблю, все они при мне. Я никого никуда не дала. Я обо всех забочусь, я всех их приняла, все они живут со мной. Но этого малыша я не желала. И она даже представить для себя не может, как мне тяжело в принципе с ним контактировать.
Да глядеть я не могу на него! Мне это тошно.
Но с ее точки зрения это некорректно. Не достаточно ли как оно случилось, ребенок-то ни в чем не повинет. И я тоже отлично понимаю, что он ни в чем не повинет. И я предлагала его бросить в роддоме. Он был небольшой, хорошенький, кареглазенький. Для него нашлась бы красивая семья. Он, как ни удивительно, родился совсем здоровый. К тому же большенный таковой. Но мне же воспретили это созодать! Повелели принести домой. Я принесла. А сейчас она гласит, что ей тяжело. Естественно, он заходит в пубертатный период, указывает собственный нрав, проявляет свое мужское «я». Это у него в отца, мне кажется. Он весь в отца — крепкий, широкоплечий.
К слову, мать не знала, что отец Андрея обучался в военно-морской академии. И, не зная о этом, она дала Андрея в военно-морскую школу. Когда я выяснила, у меня челюсть свалилась. Она гласит: «Он таковой крепкий, рослый, вот бы ему мореплавателем стать!»
Магия какая-то…
И он отлично обучается. Ему нравится.
Но я не могу его принимать. Он для тебя вроде как ничего плохого-то и не сделал. Но при всем этом он мне перечеркнул всю мою жизнь.
Мать на данный момент тоже пожинает плоды. Она весьма серьезно захворала. У нее отыскали онкологию по женской части. Мне кажется, что кармический откат начал двигаться за все эти годы.
А Андрей уже здоровый, как лось. Мать получила собственного малеханького деспота. Такового же, как она сама.
А на вас совершенно не похож?
Он больше даже на нее похож, чем на меня. Я похожа на собственного отца, а он похож на нее. Это полностью не мой ребенок. Мы с ним снаружи не похожи. На нас смотришь и не скажешь, что мы родственники по крови. И весьма отлично. Мне так еще легче это принять. Для меня это ее ребенок. И когда мои детки спрашивают, почему она гласит, что это их брат, я объясняю, что это ее отпрыск, а она наша общая родственница. Я не считаю необходимым им разъяснять всю ситуацию. Эта информация им совсем не нужна. И позже, когда он вырастет, пойдет собственной дорогой.
Про то, как он возник, тоже не считаете необходимым им поведать? Чтоб они знали, как мужчине не следует вести себя с дамой.
О этом у нас с ними папа говорит. Я и мужу-то о данной ситуации поведала, когда младшему был год. Другими словами совершенно не сходу. Я не была готова ранее.
Он был в шоке. Произнес, естественно, было надо заявление писать, но раз матери рядом не было, то все ожидаемо. Он все сообразил. И про наши дела тоже почти все сообразил. К примеру, для меня совсем непринципиальна интимная жизнь. Если до изнасилования для меня секс был кое-чем интимным, каким-то единением меж 2-мя людьми, то опосля это сделалось просто ублажение физических потребностей, и то даже не моих. У меня даже потребностей не возникает. Это еще одна из обстоятельств, почему я обратилась к психоаналитику.
Супруга это не напрягает?
До того, как я ему поведала, напрягало. Он не осознавал, что со мной происходит. Он ощущал, что на физическом уровне я от него отстраняюсь.
Если б я пошла к психоаналитику по жарким следам, то можно было бы почти всех последствий избежать. Может быть, даже первого брака можно было бы избежать. Хотя я не жалею. У меня красивый ребенок от этого мужчины.
Но основное — опосля изнасилования у меня очень свалилась самооценка. Я стала дико непереносить себя. Возникла стршная нелюбовь к для себя, к собственному телу.
Я не могла глядеть нормально в зеркало. И я до сего времени не могу себя полюбить.
Хотя супруг повсевременно мне делает комплименты, гласит, какая я отменная, какие волшебные у нас детки. Я не воспринимаю его слова. Когда он так гласит, я его останавливаю.
Lenta.ru
По словам доктора, непосредственно на данный момент я нахожусь в состоянии тяжеленной депрессии и завышенного уровня волнения, потому пока мы снимаем это состояние, чтоб идти далее.
Нет безнадежных ситуаций. Ведь я не одна таковая. Просто почти все молчат. И такое весьма тяжело принять, что это вышло конкретно с тобой. Ты постоянно думаешь, что это может произойти с кем угодно, но лишь не с тобой. И когда это происходит с тобой, то весь твой мир изменяется, переворачивается с ног на голову. Но выход постоянно есть. Отлично еще, что это со мной вышло в 18, а не в 14. Я уже не была в периоде пубертата. В 18 у тебя уже есть своя жизнь, работа. Для тебя кажется, что у тебя есть некий авторитет. А позже раз — и все обрывается. У тебя больше нет никакого авторитета. Тебя просто употребляют. Ему захотелось — он употреблял. Выбросил и начал двигаться далее.
Что происходит с психикой (психика — способность активного отражения реальности или совокупность душевных процессов и явлений) жертв изнасилования?
Анастасия Маскаева, кризисный психолог «ИНГО. Кризисный центр для дам»:
Забеременеть опосля изнасилования можно с этим же фуррором, как и опосля секса по согласию, если не было применено никаких средств контрацепции. Мировоззрение о том, что в стрессе (В медицине, физиологии, психологии выделяют положительную (эустресс) и отрицательную (дистресс) формы стресса) дама не может зачать малыша, относится к уровню легенд. Хотя почти все считают, что если какие-то физиологические конфигурации происходят, то дама сама вроде бы этого желает. По сути это не зависит от желания дамы и ни при каких обстоятельствах не быть может аргументом того, что жертва насилия сама желала либо недостаточно сопротивлялась. Это тоже все из разряда легенд, которые бывает трудно опровергнуть, поэтому что тема очень табуирована. И это добавляет трудности на пути получения помощи, поэтому что жертвы насилия подвергаются наисильнейшему осуждению со стороны общества и иногда не находят внутри себя силы даже для того, чтоб создать анонимный звонок в кризисный центр.
Инструмент обвинения употребляют как те, кто совершает насилие, так и свита. Это быть может соединено как с весьма твердыми стереотипами и требованиями к даме, так и с недостаточной информированностью о том, какие механизмы совершенно есть. Нередко у жертв насилия спрашивают, как они были одеты, пили либо не пили, почему не звали на помощь, и так дальше, — это такие вопросцы расследования, которые не помогают, а, напротив, принуждают даму ощущать себя виновной опосля того, что с ней вышло. Тогда как в ситуации, когда была нарушена физическая сохранность, дама сначала нуждается в поддержке. А поддержка не подразумевает расследования, как это вышло и почему. Потому весьма нередко дама, пережившая твердое нарушение собственных физических границ и принуждение, оказывается изолирована от поддержки.
Другими словами, пробы расследования и осуждение отбивают у дам желание находить помощи, хотя в случае сексуализированного насилия помощь нужна самая различная: и психическая, и юридическая, и, самое основное, мед. При этом мед помощь нужна в самое куцее время. Это вопросец здоровья.
Реакция психики на стресс (неспецифическая (общая) реакция организма на воздействие (физическое или психологическое), нарушающее его гомеостаз) быть может у всех различная, так как она связана с ситуацией опасности физической сохранности. В этот момент реакцию мы не избираем — это защитная реакция организма, которая возникает сама собой. Большая часть дам, которые переживают сексуализированное насилие, в момент нападения сталкиваются с защитной реакцией «тоническое торможение», другими словами — «замри, притворись мертвой, не шевелись».
Потому, когда у жертв насилия спрашивают, почему они не отбились, они не могут ответить, поэтому что на самом-то деле они защищались, лишь защитная реакция была в том, чтоб замереть.
Согласно исследованию шведских ученых, такую реакцию проявляли 70 процентов дам, а 48 процентов ведали о очень высочайшей степени тонического торможения при нападении.
Таковая реакция может затягиваться и длиться и опосля изнасилования, что, непременно, влияет на сроки, в которые дама выяснит о беременности и воспринимает решение, что ей созодать с плодом. По данным американских ученых, 32,4 процента дам не знали о том, что беременны, пока не оказались на 3-ем триместре. Другими словами если дама повсевременно сталкивалась с осуждением, не могла никому расслабленно сказать о том, что с ней вышло, и получить бережную помощь, может случиться таковая ситуация, что она даже не выяснит о беременности до того времени, пока ее способности создать выбор не будут фактически нулевыми.
В случае если беременность произошла, дама может принять полностью хоть какое решение, выбор лишь за ней: это быть может и аборт, и передача на усыновление, и сохранение малыша. Основное в данной ситуации — сама дама, то, какой выбор она сама сделает себе, для собственного тела, для собственной жизни. Сумеет ли дама родить и принять малыша от насильника — на мой взор, зависит от пути восстановления дамы и от того количества поддержки, которое она получит. Поэтому что опыт насилия оставляет мощные последствия. В свою очередь, беременность и рождение малыша — это тоже весьма непростая история.
Репродуктивное насилие опосля пережитого сексуализированного насилия — не выход. Отговаривая от аборта, принципиально сначала созидать живого человека, у которого есть чувство и способность принимать решения. А в тот момент, когда начинается усиленное насаждение какого-то представления, выходит, что живого человека мы обесцениваем, превращая на самом деле в предмет. Весьма принципиально, чтоб в фокусе истории оставалась сама дама со своим правом голоса. Насилие {само по себе} отбирает это право, поэтому что насилие предполагает применение власти, угнетение. И выходит, что дама и так уже пережила этот опыт, когда ее к чему-то заставляли, а позже этот опыт принуждения опять к ней ворачивается, лишь уже в другом вопросце.
Самый наилучший вклад в восстановление дамы опосля изнасилования — поддержка хоть какого решения, которое она воспринимает. Хоть какого. Основное — опять отдать даме возможность созодать выбор: с кем говорить, а с кем — нет, чем питаться, чем заниматься. Пережившая насилие дама обязана ощутить, что она может выбирать и что ее выбор будет услышан.
Галина Филиппова, доктор психических наук, ректор Института перинатальной и репродуктивной психологии:
Беременности по принуждению и, выскажемся так, не весьма по любви — это постоянно весьма странноватая история в том смысле, что такие детки хорошо вынашиваются и появляются полностью здоровые. У меня есть свое метафорическое видение данной ситуации. Может быть, у таковых деток не было другого метода придти в этот мир, и они знают, что им предстоит. Ведь это умопомрачительно, как тяжело неким дамам создать так, чтоб вышла беременность, чтоб ребенок нормально родился. Когда мы работаем с бесплодием и невынашиванием, там, что именуется, дунь на этих женщин, и беременность прерывается. А вот эти детки, как ни удивительно, никуда уходить не собираются и здоровые появляются, невзирая на мамин стресс (неспецифическая (общая) реакция организма на воздействие (физическое или психологическое), нарушающее его гомеостаз) и даже пробы время от времени что-то создать во время беременности. Это загадка природы.
Совершенно зачатий у нас каких лишь не бывает. Это не много влияет на малыша. А вот беременность влияет еще как. И мы можем для себя представить, в котором стрессе (В медицине, физиологии, психологии выделяют положительную (эустресс) и отрицательную (дистресс) формы стресса) была дама эти девять месяцев. Естественно, это оказало действие и на нервную систему малыша. И, естественно, у малыша будут трудности, в особенности когда он родился и оказался никому не нужен.
Ребенок ведь правда не повинет. Но что неплохого мы можем ожидать от бедных дам, которые обязаны прерывать беременность и которым все вокруг молвят: «Ты повинна, ты забеременела, ты не хочешь рождать»?
Отговорить даму от аборта либо отказа от новорожденного — это для вас пожалуйста. Для этого у нас есть фонды и особые люди. А дальше-то что? Никто ведь не разбирается, она почему это делает? Она не готова к материнству и не может его выполнить на тех критериях, которые у нее есть. Кто с ней работает? Кто занимается конфигурацией ее критерий? Должны быть особый патронаж и такие программки, которые предложат и психическую помощь, и социальную, и вещественную. Тогда что-то двинется.
Такие программки есть в Западной Европе и Америке, но не в Рф. Хотя программки отличные. В их не готовые к материнству дамы могут во время беременности обратиться в особые кризисные центры. В Америке им дают усыновителей прямо во время беременности. И не много того, они к тому же могут посреди их выбирать. В европейских программках таковым дамам постоянно будет оказана помощь — в вынашивании малыша, в родах, в послеродовом патронаже. И там есть варианты: она может остаться в кризисном центре и попробовать принять малыша, а может сходу его дать усыновителям. Другими словами поначалу даме оказывается поддержка и определяется, способна ли она совершенно принять малыша, и, если нет, тогда уже предоставляются усыновители.
В нашей же ситуации, если дама опосля изнасилования готова выносить и родить, то лучше написать отказ — тогда ребенок родится и сумеет быть усыновлен, а дама не будет врубаться и сумеет жить собственной жизнью. Я встречала ситуации, когда у дам, в первый раз узревших новорожденного малыша, что-то переключалось, они уже не желали его отдавать. И такое бывает, хотя нечасто. И таковым дамам все равно нужна поддержка.
И аборты, и отказы — почаще всего от безысходности. Весьма изредка это позиция: у меня есть все, а этого мне не нужно. Обычно, мы имеем дело со сложными актуальными ситуациями: трудности с родителями, сложные дела с партнером, безденежье. Ну и психическая неготовность принять на себя материнство.
С советами не прерывать беременность лезть к даме неэтично. Психологи, которые занимаются предабортным консультированием, должны не уговаривать, а разбирать актуальную ситуацию каждой определенной дамы и рассматривать, нужен ей аборт либо нет. Такие психологи должны смотреть и за тем, чтоб дама не поддалась на чьи-то еще уговоры и не родила против собственной воли, с тем чтоб позже уничтожить этого малыша, как было не так давно в Чертанове.